Авторы «Белого солнца…» смогли создать оригинальную, своеобразную версию столь популярных на Западе вестернов. Впрочем у них получился не «вестерн», а «истерн»: ведь действие разворачивается на востоке страны, в пустынных краях Средней Азии.
Благодаря своему сюжету картина не изобилует всякими элементами техники и вооружения. Но среди тех, что в ней запечатлены, можно выделить несколько разных по габаритам объектов реквизита, с которыми связаны любопытные моменты.
Япона-сталь
Вот так смотришь-смотришь любимый фильм – пятый раз,.. десятый,.. двадцатый… А на двадцать первый вдруг среди досконально уже знакомых казалось бы мизансцен глаз цепляется за что-то непонятное.
Подобный фокус произошел однажды и с автором этих строк. В эпизодах, где присутствует колоритный участник банды Абдуллы подпоручик Семен, — тот, который произнес знаменитую фразу про «гранаты не той системы», довелось заметить странную деталь его экипировки.
Вполне объяснимо, что, оказавшись в рядах басмачей, бывший офицер царской армии не утруждает себя строгим соблюдением правил ношения мундира, от которого Семен сохранил лишь несколько фрагментов. Но его личное оружие претерпело куда более загадочную метаморфозу. Речь идет о клинке в ножнах, прицепленных к портупее.
Вместо положенной по уставу шашки Семен почему-то обзавелся… японской катаной! Или это только показалось?
Корреспондент «МК» обратился за комментариями к специалисту.
«Судя по тем кадрам, где подпоручик снят более-менее крупным планом, действительно, могу сказать, что на бедре у Семена находится не офицерская шашка, а нечто, имеющее сходство с ее японским «заменителем», — пояснил знаток боевого холодного оружия Михаил Цимлеев. — Характерная форма эфеса, наличие на нем своеобразного навершия… Очень похоже на син-гунто. Это модернизация старых классических японских мечей. Однако загвоздка в том, что появились такие «новейшие мечи» лишь в начале 1930-х. То есть минимум десятилетие спустя после событий, разворачивающихся в фильме.
Странный фокус с «переносом во времени»! Может, киношного Семена реквизиторы вооружили клинком из будущего просто потому, что он показался более эффектным внешне?
А вот если бы у подпоручика была катана старого образца, это уже вполне объяснимо с исторической точки зрения. В период русско-японской войны многие наши офицеры забирали себе трофейные японские клинки. Это оружие могло пригодиться и позднее — в годы Гражданкой. Вот только опять возникает вопрос: Семен по возрасту никак не тянет на участника военной кампании 1904-1905 гг. Хотя допустимо, что он получил такой специфический клинок потом от кого-то из коллег по службе – ветеранов русско-японской».
«…пулемета я вам не дам»
От вооружения вражеского – к арсеналу положительных героев. В нескольких эпизодах нам показывают, как товарищ Сухов носит с собой для защиты от Абдуллы и его банды пулемет. Причем, с точки зрения специалистов, «личность» этой «стреляющей машины» определяется вполне конкретно: английский «Льюис» образца 1913 года. По поводу данной армейской техники тоже возникают вопросы.
Во-первых, не понятно, где же Федор Иванович разжился таким «стволом». Верещагин-то с ним своими запасами делиться не пожелал, помните классическое: «Нет, ребята, пулемета я вам не дам»? (Кстати, судя по кадрам из фильма, у Павла Артемьевича хранился «инструмент» другой системы – «Гочкис».)
«Льюис» всплывает «из ниоткуда» в эпизоде, когда герой Анатолия Кузнецова сидит внутри одного из помещений музея, организованного в старой Педжентской крепости, и ремонтирует его при помощи подручных средств – используя взамен молотка рукоять старинного пистолета. Напрашивается предположение, что «англичанина» он раскопал вместе с «доисторическими» «стволами» в музейных анналах, собранных неутомимым стариком-хранителем. Но как туда попал вполне современный образец вооружения, да еще и в комплекте с полным патронов диском? Не иначе музейщик намеревался всерьез оборонять свое хозяйство. (Есть в «Белом солнце…» и другие столь же малообъяснимые ситуации, которые связаны с вооружением и боеприпасами. Достаточно вспомнить, например, ящик динамитных шашек, оказавшийся посреди улицы в изголовье одного из аксакалов, лежащего неподалеку от дома Верещагина. Воистину «Восток – дело тонкое»!)
Образцы «льюисовского» пулемета времен Первой мировой можно найти на складах реквизита киностудий, потому раздобыть подобную «машину» для съемок «Белого солнца…» было не так уж сложно. Однако Владимиру Мотылю требовалось, чтобы ретро-оружие не просто красовалось на экране, но и в некоторых эпизодах по-настоящему «заговорило». А для этого нужно иметь полностью работоспособный старый «ствол».
Вот эту проблему сотрудники съемочной группы решить не смогли. Подобный вывод напрашивается после того, как внимательнее посмотришь кадры, где Сухов ведет пулеметный огонь по басмачам (в частности – с верхотуры нефтеналивного бака). Тут можно заметить, что пулеметик-то не тот же самый, который ремонтировал раньше «главный охранник гарема». Опытные оружейники расшифровали подмену. Вместо «Льюиса» красноармеец строчит из загримированного под него (вокруг ствола соорудили бутафорский кожух, а диск утолстили при помощи дополнительной круглой насадки) отечественного пулемета, созданного известным конструктором Дегтяревым – ДП-27.
Часы от криминального «авторитета»
Среди запоминающегося реквизита в фильме – часы на запястье товарища Сухова, которые показаны довольно крупным планом. Наручными их даже язык не поворачивается назвать. По размерам – почти как будильник!
Возникает вопрос – имеем дело с бутафорией? С режиссерской гиперболой, использованной шутки ради? На самом деле, как удалось выяснить, специалисты подтвердили, что «часомерье» — настоящее, и атрибутировали суховский хронометр. Это так называемые ковровые часы (их называли еще «дилижансными», поскольку можно было повестить при помощи специального элемента на стенку дилижанса или кареты, чтобы путешественники могли отслеживать время в пути) фирмы «Павел Буре». Они действительно больше обычных карманных, которые по возникшей в начале прошлого века привычке военные стали надевать при помощи ремешка на руку. Наличие на руке у Федора Ивановича такого «мастодонта» вполне объяснимо: увеличенные размеры циферблата и стрелок «дилижансных» позволяли определять время даже в сумерках.
Когда создатели фильма работали на натуре, сей старинный прибор вызывал неподдельный интерес у местных жителей. Кончилось тем, что однажды во время съемок эпизодов в Дагестане «Павла Буре» стащили.
Между тем антикварный «девайс» имеет для развития событий в фильме очень важное значение. Ведь именно благодаря «Павлу Буре» Сухов спасается, когда нукеры Абдуллы его неожиданно застают врасплох во время купания на берегу моря: ловкий красноармеец кидает бандиту снятые с руки часы и, отвлекая таким образом внимание врага, тут же в броске выхватывает у него пистолет и стреляет, сразив наповал.
Из-за пропажи работу на площадке пришлось приостановить: ведь этот динамичный эпизод еще не был снят. Чтобы отыскать часы, Владимир Мотыль не стал обращаться в милицию, вместо этого он предпочел «разобраться своими силами». Режиссер выяснил, кто является самым авторитетным человеком среди здешнего криминального мира, и отправился к нему на переговоры. При встрече с этим мужчиной по имени Али Владимир Яковлевич предложил ему поучаствовать в эпизодах фильма. Когда «авторитет» заинтересовался перспективой попасть на экран, Мотыль посетовал: съемки можно организовать хоть завтра, но вот беда — часы у главного героя пропали, а без них весь сюжет насмарку. Али тут же пообещал разобраться с вором.
Уже к следующему утру «Павел Буре» и еще некоторые тоже похищенные предметы реквизита были возвращены съемочной группе.
Режиссер после этого сдержал свое слово. Дагестанский криминальный авторитет, действительно оказался запечатлен в двух маленьких сценах боевика. Сначала он, играя басмача, одетого в красную рубаху, с ружьем наизготовку осторожно пробирается по комнатам музея, выслеживая противника. А потом, уже на берегу моря, участвует в захвате потерявшего бдительность Сухова: бандит, которого сыграл Али, наставляет на красноармейца свою винтовку, а через несколько мгновений гибнет, будучи застрелен ловким Федором Ивановичем, умудрившимся завладеть маузером.
«Уходи с баркаса!»
Одним из самых крупногабаритных механических объектов на съемках «Белого солнца…» и одним из важнейших неодушевленных его героев стал баркас.
Судно, увековеченное в этом фильме под названием «Тверь», было специально доставлено к безлюдным берегам Каспия, где выбрали натуру, из Махачкалы.
«Кораблик вполне типовой, — рассказывает специалист по морской тематике Дмитрий Мазур. – Эта конструкция получила у моряков название «реюшка». Она появилась еще в 19 столетии и просуществовала вплоть до середины прошлого века. Баркас подходит для рыболовецких целей, для перевозки людей и грузов как по морю, так и по большой реке. «Реюшки» были и чисто парусными, и парусно-моторными».
«Тверь» в итоге на съемках не пострадала. Хотя в одной из сцен после отчаянного крика главного героя «Верещагин, не заводи баркаса!!» нам показывают впечатляющий вид мощного взрыва с поднявшимся столбом воды. На самом деле стараниями бутафоров и пиротехников была столь эффектно уничтожена перед объективом кинокамеры модель баркаса. Размер такой «игрушки» всего около метра, но благодаря операторскому искусству на экране создана полная иллюзия гибели настоящего баркаса.
С этом виновником досадной гибели героя Павла Луспекаева связан еще один вопрос по сюжету фильма. А зачем, собственно храбрый таможенник, добравшись до баркаса и «зачистив» его бандитов, решил двинуть судно к берегу?
Один из вариантов объяснения таким действиям – желание Павла Артемьевича помочь Сухову, открыв огонь с убойной дистанции по басмачам (оружие-то на корабле контрабандистов имелось). Другая версия: Верещагин хотел воспрепятствовать угону за кордон баркаса, нагруженного награбленным Абдуллой и его подручными добром, а потому попытался, отвести судно дальше от них. Впрочем последние слова, произнесенные таможенником, перед гибелью, в этом не убеждают: все-таки он зачем-то хотел подойти поближе. (А может, надеялся, что Сухов сумеет как-то добраться до баркаса, и они вместе уплывут от Абдуллы?)
Именно с баркасом был связан в первоначальной версии финал «Белого солнца…» Мотыль отснял сцены того, как Федор Иванович и главарь басмачей вступают в схватку на борту судна, потом падают в воду. По ходу поединка они наносят друг другу ранения. Но красноармейца зацепило лишь пулей в плечо, а вот персонаж, которого сыграл Кахи Кавсадзе, получил смертельную травму. Кое-как главный бандит все-таки доплывает до берега, пытается подойти к Сухову, сжимая пистолет, но на сам выстрел уже не хватает сил, и Абдулла замертво падает в нескольких шагах от красноармейца.
Посмотрев смонтированные режиссером кадры окончательной «разборки» двух противников, кинематографические руководители решили, что эту схватку «главного добра» и «главного зла» следует полностью перенести на сушу. В итоге Мотыль отснял другие, хорошо знакомые нам мизансцены: Сухов, спрятавшись за барханом, метким выстрелом убивает своего оппонента, который попытался забраться на верх нефтеналивного бака, предварительно окликнув его: «Я здесь, Абдулла!»
